«Надо смириться и жить дальше»
— Мы на машине ехали из Киева в Николаев, чтобы отметить день рождения Маруси – сестренки моего молодого человека Володи. Ей в этот день исполнилось 15 лет. Мы – это я, Вова, его мама, папа и младшие сестры Соня и Маруся… Незадолго до этого Вовин папа купил трейлер – собирался летом попутешествовать с семьей. Трейлер везли сзади на прицепе, и ехали мы небыстро. Вдруг машину резко тряхнуло. В ту же секунду автомобиль резко повело вправо. Почему-то заложило уши, перед глазами мелькнула голубизна неба, потом трава, опять небо… В кино такие сцены показывают долго и подробно. А в жизни все происходит молниеносно. Вот только что мы спокойно ехали по пустому шоссе, вдруг навстречу огромная фура, и… поток воздуха от нее был такой силы, что трейлер повело в кювет, и за собой он потащил машину… Раз пять нас крутануло. Я потеряла сознание.
Пришла в себя, и не понимаю, где я, что случилось? Лежу в траве, рот у меня забит песком, и нестерпимо зудит нога. Решила посмотреть, что там у меня. Приподнялась, и от увиденного меня всю передернуло: страшная открытая рана, вся нога разодрана. Оглядываюсь, вижу в стороне искореженную машину, вокруг лежат люди без признаков жизни. Вова – единственный, кто был на ногах и мог что-то предпринять (к счастью, ему удалось ухватиться за ручку дверцы и удержаться в машине), делает Соне искусственное дыхание. Как оказалось, он спас сестру, потому что в тот момент девочка не дышала. Помощи ждать было неоткуда: где наши мобильные телефоны, непонятно, до Николаева – 100 км, шоссе пустое. Володя подошел ко мне и подложил под голову свою куртку. У меня была разбита голова, и из раны шла кровь. Под палящим солнцем я вскоре отключилась. Проснулась от толчков – приехала скорая, и меня укладывали на носилки. И тут со мной случилась истерика. Я начала хохотать и не могла остановиться, пока мне что-то не вкололи. Когда врачи сделали попытку отрезать мне волосы (они мешали накладывать швы), я чуть не в драку полезла. Бушевала, ругалась: «Еще чего? Я столько лет их растила. Как буду на сцене петь?» Кстати, зашили меня неаккуратно. На ноге долго оставался огромный шрам, да и рана на голове никак не заживала. Но я все же легко отделалась и могу праздновать в этот день – 8 июня – свое второе рождение. А вот Володиного папу не успели даже довезти до реанимации. Маму, хотя и доставили на вертолете в Киев, не спасли. Ее не стало через 9 дней. А еще 9 дней спустя, не приходя в сознание, умерла Маруся. Только Соня поправилась быстро, она очень сильная девочка. Но мы не знали, как сказать ей правду. Все-таки ей было только 10 лет, и почти три месяца ей говорили, что родители и сестра в больнице…
— Как вам удалось пережить такую беду?
— Три месяца я очухивалась, приходила в себя. Обо мне заботились родители, друзья навещали. И потом я знала, что мне нужно быстрее встать на ноги. Мы тогда только начали работать с Потапом. Но Соня, мне кажется, обо всем догадывалась. Вова перенес трагедию мужественно. Я спросила: «Как ты вообще держишься?» И он ответил: «Я уже ничего не могу изменить, значит, надо смириться и жить дальше». Володя как будто отрезал от себя всю прошлую счастливую жизнь. У них ведь была очень дружная семья. Володя не плакал ни когда хоронили отца, ни когда прощался с Марусей. Только у могилы матери на глаза навернулись слезы, но он быстро взял себя в руки. У него же еще живы две бабушки, прабабушка… Он просто не мог себе позволить расслабиться перед ними… После похорон Володя остался в Николаеве. Там у его семьи бизнес, агрофирма, и теперь всеми делами предстояло заниматься ему. К тому же надо было заботиться о Соне. Николаев от Киева в нескольких сотнях километров, но я ездила туда каждый свободный день. Однажды приехала, а Вова заболел. Слег с бронхитом. И вот ночью, когда я отпаивала его разными снадобьями, он вдруг разрыдался… Не железный же он. Но это был единственный раз.
«Мы с Потапом в Украине артисты № 1»
— После того, что пережили вы с Володей, люди иногда расстаются только потому, что одним своим существованием напоминают друг другу о том, что случилось.
— Уверена, что даже если мы когданибудь и разойдемся, все равно уже не сможем стать чужими людьми. Эта авария очень крепко связала наши судьбы. Теперь я отношусь к Вове не только как к любимому человеку. Он для меня и брат, и сын, и муж, и отец…
У нас не было любви с первого взгляда. Мы вместе учились в университете на экономическом факультете. Два года просто дружили. А после какой-то дискотеки поняли, что влюбились друг в друга… Знаете, я в основном общалась с мужчинами старше меня. И меня всегда напрягало их покровительственное, как к маленькой девочке, отношение ко мне. И чувство, что я – красивое дополнение к его машине. С Володей у нас все не так. Мы одногодки и общаемся на равных. Он очень хороший, чистый, абсолютно неиспорченный. Раньше я думала так: «Никогда не буду готовить, стирать, убирать. Зачем? Можно нанять прислугу». А с Вовой по-другому. Мне хочется встать пораньше и приготовить ему завтрак. Я не ору на него, когда подбираю разбросанные им вещи. Хотя, конечно, бедному Вове достается от меня. Потому что я – язва порядочная.
— А как он относится к вашей популярности?
